Нина Шнирман написала добрую, нежную и веселую книгу «Счастливая девочка». Правда, живет ее девочка в сталинские годы
Из этой идиллии о жизни одной семьи в конце 1930-х — середине 1940-х мы многого не узнаем. Не узнаем, чем именно занимался отец главной героини, «счастливой девочки» Нины. Поймем только, что он отлично играет в Сонного Бегемота, которого совершенно невозможно добудиться, замечательно катает на раме велосипеда свою маленькую дочку, сочиняет смешные домашние стихи, у него «золотые руки», а еще, кажется, он «большой ученый». Мы так и не разберемся, кого именно привезли в Свердловск поздней осенью 1941-го из Средней Азии — каких таких людей, почти «раздетых», прямо накануне морозов. И ни разу не услышим слова «Сталин», «пятилетка», «пионер», «советский».
Мемуары (хотя на самом деле квазимемуары) Нины Шнирман написаны от лица девочки, сначала двухлетней, потом шестилетней. Если отказаться от рефлексии, читать их — чистое наслаждение.
Короткие, трогательные истории о маленькой Нинуше и ее семье — Мамочке, Папе, благоразумной старшей сестре Эллочке, ангелоподобной младшей — Анночке. Девочки занимаются примерно тем, чем и положено в их возрасте. Строят из кубиков замки, прячутся в шкаф, прыгают по кровати, читают стишки на Новый год, получают подарки.
Наступает война, они уезжают из Москвы в Свердловск, но и там Нинуша остается с любящими Мамочкой и Бабушкой, которые всеми силами стараются создать для детей прежний рай — устраивают им елку с игрушками, нарисованными на бумаге, дарят Нинуше зайцев на день рождения и пряник с конфетой, которые, правда, нужно разделить на троих. К концу войны семья возвращается домой, в Москву, и там все снова хорошо — больше еды, папа показывает диафильмы, правда, в школе учатся странные молчаливые девочки, дети железнодорожников, — они не играют, не бегают, не хотят общаться. Мамочка объясняет дочке, что у многих из них убили отцов. (Отец Нины ушел на фронт, но его вернули — как ценного специалиста.)
Это один из немногих эпизодов, в котором обнаруживается: любящая и любимая Нинуша живет в заколдованном пространстве. Не в душной коммуналке — в просторной квартире, в которой столовая, кухня, детская. С чудесными игрушками — железной дорогой, куклой, которая умеет закрывать глаза, разными мягкими зверями.
Но, конечно, не в одной железной дороге и отдельной квартире тут секрет. В книге действительно чутко найдена интонация, объемно передающая ощущение яркого счастья — несмотря на войну, эвакуацию, голод. Все равно, несмотря на вшей, воспаление легких, потерянные бабушкой продовольственные карточки, все остались живы, и небо озарил праздничный салют Победы, который и гремит в финале этих воспоминаний.
Казалось бы, тайна волшебства очевидна: она вовсе не в материальном благополучии, а в безмерной любви, которой так много в этой семье, в неистребимом оптимизме рассказчицы. Тем более это взгляд маленькой девочки, которая вправе была не понимать, где ее народ, «к несчастью, был». Вот только взгляд этот и его ракурс сконструирован взрослым автором, Ниной Георгиевной Шнирман, и это она вместе со своей героиней сегодня, сейчас не желает знать, что в то же самое время страна жила в аду.
И все же, если оставить за скобками обозначенный аспект, книга прекрасна и прочитать ее стоит, и рассказать о ней важно. Еще и потому, что выход ее, похоже, окончательно обозначил оформление издательского тренда. Суть его — в публикации «благополучных» мемуаров наших старших современников, не разоблачительных, не лагерных или мрачных, военных, но яростно утверждающих право частного человека жить спокойно и счастливо — да, и при Сталине, и на войне, и в аду (отчасти с этим направлением пересекаются и только что вышедшие в АСТ воспоминания Елены Ржевской «За плечами ХХ век»). Бурный успех «Подстрочника» Лилианы Лунгиной, который, видимо, и инициировал эту волну, подтвердил: широкий читатель очень нуждается в таком утешительном чтении, в постоянной легитимации собственного права не помнить, не знать.
Майя Кучерская
http://www.vedomosti.ru/lifestyle/lifestyle-books/news/1331769/blazhenny_ne_vedayuschie_pravdy
