30 октября замечательному писателю Вячеславу Кондратьеву исполнилось бы 90 Он был чист, честен и прямостоек. Немногословный, он нередко оставлял собрание или компанию, чтобы не тратить время попусту, но если брал слово — говорил только то, что думал, не терпя лжи, фальши, лизоблюдства и корысти.Он как будто опоздал к выбросу «лейтенантской прозы» — так именовались произведения молодых литераторов, недавно вернувшихся с войны. Уже прогремели Бондарев и Бакланов, а Кондратьев все сидел за своим столом, оформляя книги, и, отложив чужие и преодолевая немоту, брался за свою, складывал слова, как камни в постройку. Он писал трудно, знал, что не Толстой и не Бунин, и это мучило его, с его высокой требовательностью к себе. Изящные филологические фиоритуры, украшавшие стилистику иных, у него не получались. Но и тяжкие блоки генеральной линии соцреализма отвращали. Он вырабатывал собственную простую фразу, и непростая простота ее обеспечивала ее весомость. Не писать не мог.
Он явился с «Сашкой» — повестью, мгновенно поставившей его в первый ряд военных писателей. Сашка, с его личной психологической правдой, сделал Кондратьева в одночасье знаменитым. Повесть, напечатанная в «Дружбе народов», была переведена едва ли не на все языки мира.
Немцы, недавние противники, пригласили к себе в гости. Он поехал. Вернулся, ошеломленный. Никогда ничего не считая на деньги, тут посчитал свою военную пенсию, пенсию победителя, и сравнил с пенсией побежденных. Сидели за рюмкой в Доме литератора, на узком красивом значительном лице его – тень горького недоумения: как же так, у них выше в десятки раз!..
Война обнажила правду. Хлебнув с младых ногтей крови и смерти, он давно ничего не принимал на веру, а особенно официоз. Но эта элементарная разница между обыденными цифрами была слишком выразительна.
Он пил. Это ничего не меняло в дружеских отношениях, которыми была одарена и которыми дорожила.
Весть о его выстреле в себя из ружья ударила. Еще чуть ли не накануне виделись…
Говорили, что в состоянии опьянения. Говорили, что случайность. Говорили, что самоубийство.
Отсвет его благородной личности остался на немногих написанных им страницах.
Досье КП
Родился 30 октября 1920 года в Полтаве. В 1939 году взят с первого курса Московского архитектурного института в армию. В 1941 году попал на фронт. Воевал под Ржевом. Дважды ранен. Из последнего госпиталя вышел инвалидом. Закончил заочно Московский полиграфический институт, работал художником-оформителем. Его не стало 23 сентября 1993 года.
Автор повестей «Сашка», «День Победы в Черново», «Искупить кровью» и др.
http://dv.kp.ru/daily/24584/753785/
Немцы, недавние противники, пригласили к себе в гости. Он поехал. Вернулся, ошеломленный. Никогда ничего не считая на деньги, тут посчитал свою военную пенсию, пенсию победителя, и сравнил с пенсией побежденных. Сидели за рюмкой в Доме литератора, на узком красивом значительном лице его – тень горького недоумения: как же так, у них выше в десятки раз!..
Война обнажила правду. Хлебнув с младых ногтей крови и смерти, он давно ничего не принимал на веру, а особенно официоз. Но эта элементарная разница между обыденными цифрами была слишком выразительна.
Он пил. Это ничего не меняло в дружеских отношениях, которыми была одарена и которыми дорожила.
Весть о его выстреле в себя из ружья ударила. Еще чуть ли не накануне виделись…
Говорили, что в состоянии опьянения. Говорили, что случайность. Говорили, что самоубийство.
Отсвет его благородной личности остался на немногих написанных им страницах.
Досье КП
Родился 30 октября 1920 года в Полтаве. В 1939 году взят с первого курса Московского архитектурного института в армию. В 1941 году попал на фронт. Воевал под Ржевом. Дважды ранен. Из последнего госпиталя вышел инвалидом. Закончил заочно Московский полиграфический институт, работал художником-оформителем. Его не стало 23 сентября 1993 года.
Автор повестей «Сашка», «День Победы в Черново», «Искупить кровью» и др.
http://dv.kp.ru/daily/24584/753785/
