90 лет назад великий писатель покинул РоссиюБунин — один из немногих, не поддавшихся соблазнам революции. Понял всё, понял раньше всех: «Родись я раньше, не пришлось бы мне пережить... семнадцатый год и его продолжение — Ленина, Сталина, Гитлера».
По логике событий, жизнь будущего певца темных аллей должна была бы оборваться уже при первом из этой троицы. Был отдан приказ об аресте явного противника новой власти. Уже пришли за ним блоковские «двенадцать апостолов» с маузерами и ружьями, но спасла охранная грамота, выданная Бунину либеральным наркомом просвещения Луначарским.
Вот-вот выйдет из печати книга Юрия Бореева — о последних днях Бунина в совдеповской России. Есть там ужасающий эпизод. Несмотря на охранную грамоту, великого писателя решили на всякий случай убить. Луначарский, узнав о дьявольском решении, ринулся к палачу-чекисту Петерсу, ведавшему расстрелами. Мол, нельзя убивать великих писателей. Петерсу это заступничество не понравилось. «Бунин даже не скрывает свою враждебность к советской власти, — заметил чекист. — Говорит, что думает». По этой изуверской логике, говорить, что думаешь, — ужасающее преступление. Большевики прекрасно знали, что именно о них думают. Нехотя, дабы не вступать в личный конфликт с наркомом, Петерс приказал отсрочить арест, добавив с сатанинской усмешкой: «Если уже не поздно». Вот из какого ада Бунин вырвался в эмиграцию. А если бы Луначарский слегка замешкался, не было бы ни «Жизни Арсеньева», ни «Темных аллей». Не было бы и Нобелевской премии 1933 года.
В 1930-х годах Горький, попавший после Капри в сталинскую ловушку, пытался заманить в нее и Бунина, разумеется, из самых лучших побуждений. На этот раз привожу устные воспоминания моего научного руководителя профессора Валерия Яковлевича Кирпотина. При Сталине он ведал в ЦК литературой, и ему лично было поручено «ухаживать» за вернувшимися Максимом Горьким в качестве идеологического пастыря-секретаря. Сидя на веранде со Сталиным и Ворошиловым, Горький завел опасную беседу, что, мол, неплохо было бы вернуть выдающегося писателя Бунина в Советский Союз. Есть сведения, что Бунин колеблется, требует, чтобы ему разрешили сохранить иностранный паспорт. Видимо, Бунин наивно полагал, что этот паспорт гарантировал ему неприкосновенность. Но Сталин поморщился и резко сказал: «Раз он нам не доверяет, то и не нужно». На этом, слава богу, все и закончилось.
Приходится только удивляться, что, несмотря на грандиозные научные достижения XX века, деятели культуры оказались столь уязвимы и незащищены от произвола политиков. Из тех печальных событий до сих пор никакие уроки не извлечены. Взять хотя бы турецкого писателя Орхана Памука, который был вынужден покинуть родину. Или Салмана Рушди, которого преследуют фундаменталисты. Этот список можно продолжать. А хорошо бы хоть 90 лет спустя набраться наконец мудрости и разума и выдать охранную грамоту всем деятелям культуры — независимо от их политических взглядов и убеждений.
Константин Кедров
http://www.izvestia.ru/culture/article3137744/
