 |
Писательница и драматург Керен Климовски родилась в Москве, жила в Израиле, в 2010-х переехала в Швецию. В 2012 году она вместе с музыкантом, композитором и актером Элиасом Файнгершом основала в Мальмё Театр КЕФ, в котором идут несколько постановок по ее произведениям. Стихи, переводы и проза Керен Климовски публиковались в журналаx «Октябрь», «Дружба народов», «Иерусалимском журнале» и других. Четыре года назад в издательстве «РИПОЛ классик» вышла ее книга «Королева Англии кусала меня в нос» — сборник повестей и рассказов, в который вошли в том числе ранние журнальные публикации. Рассказчиком зачастую оказывается ребенок, и критики называют книгу автобиографической.
|
На обложке ее новой книги «Время говорить» — ханукальная игрушка, а в «блербе» — цитата Дины Рубиной. Тут волей-неволей ждешь сладкого женского с некоторым национальным колоритом, а находишь историю двенадцатилетней, потом пятнадцатилетней девочки, переживающей измены отца, развод родителей, суицид лучшей подруги, а затем и первую любовь с очень неожиданным финалом.
Главную героиню книги зовут Мишель (она же Мишка) Аронсон. Дочь русских переселенцев, оказавшихся в Израиле в начале 1970-х, она никогда не была в России, не очень хорошо говорит по-русски, у нее нет проблем с национальной идентичностью. Книга пестрит сносками о том, что означает тот или иной еврейский праздник или как называется аттестат зрелости на иврите. Но это роман не про русских эмигрантов, а повествование про взросление подростка в середине нулевых — правда, про подростка идеального, на реального похожего мало.
Психология Мишель сконструирована взрослым человеком: в поступках рассказчицы рационального больше, чем эмоционального. Она забывает, как держала обиду на мать, потому что принимает ее депрессию; гнев на юношу, разбившего девушке сердце, уходит благодаря решению заняться едва ли не благотворительной деятельностью: давать уроки иврита и Торы проблемному ребенку, который пытался ее обокрасть. Героиня ни разу не оступается и как будто неспособна совершать плохие поступки, зато умеет вести со всеми нервными родственниками разговоры, какие обычно ведут психологи со своими пациентами. Кстати, единственного психолога, с которым ей довелось встретиться, Мишка не оценила: сочла, что сама умнее. При этом честной она старается оставаться и с самой собой.
Когда мои сверстники слушали политические дебаты и читали газеты, меня больше занимали депрессия мамы и вероломство папы. Мне казалось, что я гораздо взрослее их всех, и я презрительно смотрела на них свысока. А теперь оказывается, что это я — маленькая, нелепая, инфантильная, не знаю, что творится у меня под носом (а в нашей крохотной стране «под носом» всё: от границы с Иорданией до кромки Средиземного моря), не знаю ничего о настоящей жизни, живу книжками, фильмами, спектаклями — только не в существующей реальности, и до сих пор жалею себя и ношусь со своими семейными травмами... Возомнившая себя страдалицей избалованная маленькая девочка, ничего не знающая о жизни...
Обо всем, что происходит с героиней, мы узнаем от нее же — так что кто знает, может, она не идеальная, а ненадежная рассказчица. Повествование напоминает пересказ дневника, связный, но увязающий в подробностях. Лейтмотивом проходит мысль о том, что Мишка любит придумывать истории и могла бы стать писательницей. И даже на персонажей Ветхого Завета она смотрит как на неоднозначных литературных героев, почти как на сначала нелюбимых, а затем любимых братьев Карамазовых.
Тебе не кажется, что ты придаешь особое значение всему, что случается, просто потому, что оно случилось именно с тобой? Ты как будто живешь в сериале, точнее, хочешь жить в сериале — ты придумываешь свою жизнь как сериал...
Климовски написала роман очень в духе XXI века и представлений о новой этике. Герои, даже упрямые, пытаются встать на чужую точку зрения. Большинство из них умеет вовремя замолчать и не устраивать скандалов. Все в конце концов друг с другом мирятся. В какой-то момент кажется, что книга воплотит в жизнь идеальный сценарий для #MeToo: сейчас появятся незлые насильники, которые осознают свою вину и придут посыпать голову пеплом; но нет.
Идеальность этого мира — то, что становится его плюсом и минусом. Ее невозможно проигнорировать, но невозможно не признать и другое: в ней очень комфортно. Это мир, где все друг друга понимают, всегда тепло, а главными грехами оказываются — о ужас— распитие неполной бутылки вина и поцелуи с двадцатилетним парнем, который кладет руки на футболку — и больше ничего. Просто праздник какой-то — а если без сарказма, то довольно хороший читательский опыт.
Мишке, кстати, очень нравится место в Екклесиасте, где сказано: есть время убивать и время врачевать, время разбрасывать и время собирать камни — есть время молчать и время говорить. Говорить можно не ради адресата, а ради себя самого, просто потому что есть такое право. Но «Время говорить» — совсем не то же, что «не боюсь сказать». И первое понятие более широкое, чем второе.
