Ученые из ТюмГУ показали, почему подростки не любят читать классическую литературу. Одна из причин — распространение гаджетов, восприятие текста с которых способствует фрагментарному чтению. Но есть и другие, более важные, факторы.
Ситуация в области подросткового чтения в России и мире давно характеризуется, как кризисная: читают мало, прочитанное понимают плохо. Среди причин чаще всего называют визуализацию культуры и распространение «экранных» носителей информации, восприятие текста с которых провоцирует скользящее, фрагментарное чтение. Специалисты, однако, считают преувеличением сведение проблемы «дефектного» восприятия текста и низкого интереса к чтению у подростков только лишь к влиянию современных устройств.
«Изучение истории чтения в России убеждает в том, что «скользящее», неглубокое чтение — проблема далеко не новая, возникшая в эпоху гаджетов и интернета, — сообщила профессор кафедры русской и зарубежной литературы ТюмГУ Татьяна Обласова. — А если говорить о читательских предпочтениях, то исследования в области социологии чтения доказывают: современный школьник-читатель мало чем отличается от сверстников, живших 150 лет назад. Юных читателей по-прежнему увлекает фантастика, необычные обстоятельства, событийность, детективность, наличие приключенческого элемента, яркий герой, и совсем не привлекают душевные и физические страдания, нравственные искания и смерть».
Проанализировав исследования в области психологии и социологии чтения, психолингвистики и литературоведения, специалисты ТюмГУ пришли к выводу, что объяснения феномену следует искать в разных причинах. В первую очередь, в общих закономерностях восприятия художественного текста. Как установлено психолингвистикой, влияние на восприятие текста оказывает как прошлый субъективный опыт личности, так и потребности, мотивы и цели, которые побудили человека обратиться к этому тексту.
Вторая причина — возрастные особенности. «Возрастной эгоцентризм провоцирует сосредоточенность подростков на сюжетно-событийной стороне произведения и определенных темах — любви, самореализации — в ущерб эстетической составляющей и авторской концепции, а в классическом произведении именно две последних являются наиболее значимыми.
Отсутствие динамичного сюжета и яркого положительного героя как бы обесцвечивают текст для подростка. При этом последний настроен на отыскивание в тексте исключительно «своего», близкого, знакомого, которое и опознается как понятное, в отличие от «нового». Объем же опознанного как «свое» зачастую ограничен, поскольку находится в зависимости от объема и содержания личностного опыта подростка», — пояснила Татьяна Обласова.
При этом механизм превращения прочитанного в полезный личностный капитал остается непонятным школьнику: ведь классическая литература не дает образцов для подражания и однозначных рецептов счастья, не предполагает идентификации читателя с положительным героем, дающей, пусть иллюзорное, но психологически комфортное ощущение собственной значимости, такое важное в этом возрасте.
И даже сиюминутной пользы в виде эстетического удовольствия от погружения в художественный мир классического произведения подростки испытать не могут. Следует учитывать и то, что само чтение объемных классических текстов в эпоху скоростей и больших объемов информации воспринимается, скорее, как излишество, чем необходимость. Потому, по мнению специалистов ТюмГУ, нелюбовь подростков к классическим произведениям естественна и нормальна.
Таким образом, успех приобщения школьников к русской классике зависит не только от качества обучения ее чтению в школе, но и от целого ряда других факторов: обогащения личностного опыта обучающихся в целом, развития мышления, готового к постижению нового и «другого» и преодоления замкнутости.
