 |
Чем меньше событий в истории, тем больше смысла в каждой детали. Внутри большого черного куба может располагаться многоэтажная модель мира, а процесс изготовления примитивной куклы всегда напоминает сотворение человека. Четыре главных героя, собака и раскаленная печь — этого достаточно, чтобы в полной мере раскрыть темы тщеты и пользы жизни, реальности и иллюзий, любви и смерти. |
В романе Жозе Сарамаго «Пещера», действительно, почти ничего не происходит. Именно поэтому можно без всякого вреда пересказывать сюжет: пожилой гончар и его дочь Марта много лет подряд делают посуду для огромного торгового центра, именуемого в книге просто Центр. В какой-то момент надобность в их товаре пропадает, и они пытаются предложить для продажи другое изделие — глиняных кукол. Пока отец и дочь тщательно продумывают технологию, пробуют сделать тестовый набор фигурок, в жизни семьи происходят важные изменения, и они переезжают в сам Центр. Природная любознательность гончара приводит его в место, скрытое от глаз жителей Центра, и он вдруг понимает, чем на самом деле является этот большой магазин, наполненный товарами, зрелищами и развлечениями.
В мире, придуманном Сарамаго, будто бы и нет государства. Здесь правят законы рынка и приемы торговли, с помощью которых владельцы Центра влияют на предпочтения жителей. Когда гончар пытается разобраться, какой путь проделают его куклы до покупателя, им овладевает ощущение, что даже сами души жителей находятся в руках торговцев.
Делал ненужную посуду, начал делать кукол, нужность которых тоже под вопросом, — вот и вся история. Однако читателя ждет плотный, как полный чан мягкой глины, текст, в котором выделяется несколько фракций. Довольно схематично дан быт героев: совместные трапезы, заботы о доме, поездки. Гораздо подробнее описана работа в гончарне: это настоящее пособие по обращению с глиной, и всякий, кто хоть раз лепил чашку или фигурку, испытает огромное удовольствие от переданных деталей, цветов, ощущений. Еще больше места занимают диалоги героев (традиционно для Сарамаго — реплики говорящих лишены большинства знаков препинания и не разделены построчно). Самая объемная составляющая текста — философские отступления автора и размышления персонажей.
А где же пещера, вынесенная в название книги? Прежде всего, она в эпиграфе. Читая Жозе Сарамаго, стоит уделять внимание всякой строке, и, если смысл эпиграфа останется непонятен, нужно прояснить его там же, «на берегу». Тогда в конце романа не почувствуешь себя безнадежно глупым и необразованным (особенно если первое время считал глупым гончара). Более того, если разобраться с эпиграфом, во время чтения можно увидеть множество отсылок к знаменитой платоновской аллегории. В ней узники, скованные цепями, могут видеть перед собой только неясные тени предметов, которые находятся за их спинами в свете костра. Однако, они уверены, что это и есть реальный мир, истинные чувства. Так и люди, живущие в торговом центре без окон и дверей, уверены, что дождь и ветер во время аттракциона — настоящие, и что ценности их яркого мира — истинные. Но на деле гончар, вызывающий жалость и презрение жителей Центра, владеет гораздо большими знаниями о мире, ведь все его богатства осязаемы и истинны: старый дом с шелковицей, ремесло, любимая женщина, семья, пес. И пусть на его голову обрушивается непогода — зато она самая настоящая.
Роман Сарамаго ― это несколько притч в одной. Путь к пещере и обратно, поиск жизненного предназначения. Но и сам гончар-демиург, пока делает своих кукол, вспоминает о сотворении разных рас и в целом — о сотворении человека из глины. А когда покидает свой дом, оставляя почти ожившие человеческие фигурки на волю времени, ветров и дождей, становится подобным божеству, оставившему своих детей. Такая притчевость — черта особого стиля, присущего Сарамаго. Это долгая монотонная история, монолог, в котором голоса всех персонажей сливаются в один, выглядят как разговоры внутри чьей-то головы:
«Хорошо хоть, что вы не унываете. Уныние вроде прилива, то накатит, то откатит, сейчас вот у меня прилив, посмотрим, надолго ли хватит. Должно хватить надолго, будущее этого дома зависит от вас. Дом, но не будущее. Как, неужели уже спад начался, спросила Марта. Да нет, пока замялся, засомневался, застыл, не зная подняться или спуститься. Я и сама колеблюсь, словно не знаю, та ли я, кем себя считаю. Порой мне кажется, что предпочтительней не знать, кто мы такие, сказал на это Сиприано Алгор. Как Найдён. Да, собака, наверно, знает о себе меньше, чем о своем хозяине, она даже в зеркале себя не узнает. Быть может, для нее зеркало — это хозяин, и только в нем может она узнать себя и о себе, предположила Марта. Богатая мысль. Как видите, даже ошибочные мысли могут быть богаты.»
К счастью, можно довольно быстро подстроиться под такую речь, и ловить себя на том, что уже сам строишь фразы подобным же образом.
Но что соединяет детали этой истории вместе, что не отпускает внимание читающего? Основа романа — любовь, способная придавать сил героям, повергать их в смятение, заставляющая заботиться друг о друге и жертвовать ради любимого. И если труд в романе часто бесплоден, то любовь героев обязательно приносит плоды. Любовь Марты к своему мужу Марсалу поддерживает мужчину, он чувствует тыл, он знает, ради кого живет. И оба они будут вознаграждены вестью о ребенке. Любовь старого гончара к соседке Изауре дает им надежду на будущее, даже если ни она, ни он не могут представить себе, что ждет их впереди. Любовь к гончарне, делу отцов не дает опускать руки. Любовь всей семьи к бродячему псу не оставит равнодушным никого: воссоединение собаки и хозяина — один из самых трогательных моментов книги.
Во время чтения мы сживаемся с героями книги, привыкаем к ним, как к друзьям, не замечая при этом, что их портретов в романе не существует, и мы придумали их сами. Да, есть шрам на руке Марсала. Есть руки Марты, перепачканные глиной. Пес и тот описан — а люди нет. В этом универсальность притчи: подставь себя, своих любимых — и ты уже живешь в этой фантасмагории.
Фантасмагоричность истории придает не только постиндустриальный пейзаж (наверняка такое уже можно увидеть в нашем мире), и не загадочный стук под зданием, не страшная подземная находка. Гораздо больше невообразимого там, куда в конце концов уходят герои ― словно мир, состоящий из Центра и нищих деревенек вокруг — и есть вся оставшаяся цивилизация.
Роман «Пещера» рассказывает о тех, кто занят простым трудом и вдруг становится ненужным, легко заменяемым современными технологиями. Это история о тех, кто верит в труд, в осязаемый мир, кто сопротивляется подмене чувств, понятий суррогатом, кто бережет сделанное предками, кто верит своему сердцу. Это повод другими глазами взглянуть на огромные торговые центры и жилые комплексы, включающие в себя все, но отгороженные при этом от реального мира. Центр, описанный в книге, медленно разрастается, подминая под себя старые дома и островки зелени. У многих современных людей перед глазами масса таких примеров.
Медленное чтение — особый вид удовольствия, но фактурный, чувственный текст — это еще приятнее. Хочется взять в руки простую холодную глину, ощутить ее податливость и увидеть, а не вообразить, след, который оставляют твои пальцы (а всякий гончар знает, «что в каждом пальце имеется свой собственный мозг, размещенный где-то между основной, средней и ногтевой фалангами»).
Как понять, что глина хороша?
«Глина хороша, в самый раз влажная и вязкая, то, что надо для работы, и спросим себя, откуда он это знает и почему говорит так уверенно, если всего лишь положил ладонь на эту массу, чуть надавил, потер кусочек между указательным, большим и средним пальцами так, словно с закрытыми глазами, все вложив в осязание и все доверив ему, вопрошающе оценивал не доведенную до однородности смесь красной глины, глины белой, иначе называемой каолином, кремнезема и воды, но фактуру шелка. Вероятней всего, как недавно мы имели возможность заметить и представить на обсуждение, все это понимает не сам он, а его пальцы.»
Как понять, что книга хороша? У нас нет линейки, гигрометра и другого измерительного прибора, мы можем только погрузиться в чтение с головой и понять, что перед нами не иллюзия, а вдохновенное создание, живое само по себе и дающее жизнь нашим мыслям и эмоциям.
