Шлинк, Б. Другой мужчина : Рассказы / Б. Шлинк. — СПб. : Азбука-классика, 2009. — 256 с.
Пожалуй, выход именно этой книги Бернхарда Шлинка гораздо более значим для отечественного читателя, чем публикация на русском языке «Чтеца» и возможное издание «Возвращения» и «Конца недели». Именно сборник «Другой мужчина» дает возможность понять, что творчество Шлинка несколько шире, нежели бесконечные вариации на тему германского нацизма вкупе с неонацизмом и неизбывного чувства вины Германии перед окружающим миром. Спору нет, тема эта важная, значительная и не потерявшая, несмотря на обилие посвященных ей произведений, актуальности. Но, с другой стороны, «Другой мужчина» доказывает нам, что Шлинк —не только публицист, но и писатель. Хотя многие вещи в сборнике способны «обмануть» невнимательного или несведущего читателя.
Открывающая сборник «Девочка с ящеркой», казалось бы, снова посвящена «еврейскому вопросу», холокосту и иже с ними. Одноименная с рассказом картина, принадлежащая немецкой семье, появилась у них при неясных событиях, но мать героя отчего-то называет изображенную на ней (как явствует из названия) девочку не иначе как «евреечкой». Правда, со временем выясняется, что ее автор, некий Рене Дальман, был участником состоявшейся в 1937 году в Мюнхене выставки «Дегенеративное искусство» —что-то вроде нашей знаменитой истории с хрущевским Манежем. А отец героя служил в Страсбургском трибунале, но яростно отрицает, что «незаконно обогащался путем присвоения имущества лиц еврейской национальности». В общем на первый взгляд все вполне ожиданно. Неожиданным является тот аспект, что это служит лишь фоном для истории взросления, совмещенной с экскурсом в жизнь художественной богемы периода между двух войн. Что касается последнего, то Шлинк проявляет тихое чувство юмора «для посвященных». То упоминает, что любовницей и музой Дальмана была некая Лидия Дьяконова (в самом деле, как еще могут звать русскую подругу европейского сюрреалиста?). То говорит, что в журнал «Фиолетовая ящерица» («Выпускался в Париже с 1924 по 1930 год на переходе от дадаизма к сюрреализму, вышло десять номеров») наравне с Дальманом писали Магритт («эссе о живописи как мышлении»), Дали («о девушке, которую готов полоснуть бритвой по глазам») и Бекман («о коллективизме», в переводе с английского и без разрешения автора.) Именно подобные моменты и выдают нам Шлинка с головой не как простого радетеля за права человека, а как наследника европейской культуры, владеющего как «всей полнотой информации», так и литературными приемами своих предшественников и современников, включая, простите за выражение, постмодернистов.
То же доказывает и другой рассказ сборника, «Сладкий горошек». Уже само название —перифраз цитаты из Гейне: «Есть розы и мирты, любовь, красота / И сладкий горошек в приправу» («Германия. Зимняя сказка» / Пер. с нем. В. Левика). Сюжет же заставит эрудированного человека вспомнить новеллу Андре Моруа «Ариадна, сестра...». Правда, у Моруа две жены писателя Жерома Ванса находят общий язык лишь после его смерти, объединившись против третьей, —у Шлинка все гораздо смешнее. Если вкратце: Томас (фамилии нет, да она и не нужна) достиг вершин во всем, за что ни брался —он знаменитый архитектор, популярный художник, успешный бизнесмен (владелец сети стоматологических клиник). Равным образом в его жизни сочетались три женщины —Юта, Вероника и Хельга. Главный же ужас этого вполне экзистенциального рассказа в том, что, когда Томас заболел и оказался парализован, опеку над ним взяли все трое сообща. Это и есть то, что Белль назвал «Под конвоем заботы».
А финальная «Женщина с бензоколонки» и вовсе вызывает в памяти путаные латиноамериканские истории с контрапунктами —Борхес, например, или скорее Кортасар мог бы написать такое. «Он уже и сам не знал, действительно ли когда-то видел этот сон или с самого начала придумал его. Он не знал, чей образ, что за история или кинофильм навеяли этот сон. <...> Он знал, что сон перестанет быть таким притягательным, если о нем кому-то рассказать. Сама мысль о том, что кто-то еще может увидеть «его» сон, была ему неприятна».
Известный коан про бабочку и Чжуан-цзы как нельзя лучше передает впечатление от этого сборника. А уж кто кому снится —решать им самим. Бройде В., Малков Д. Источник: Книжное обозрение. — 2009. — № 23. — C. 8.
Пожалуй, выход именно этой книги Бернхарда Шлинка гораздо более значим для отечественного читателя, чем публикация на русском языке «Чтеца» и возможное издание «Возвращения» и «Конца недели». Именно сборник «Другой мужчина» дает возможность понять, что творчество Шлинка несколько шире, нежели бесконечные вариации на тему германского нацизма вкупе с неонацизмом и неизбывного чувства вины Германии перед окружающим миром. Спору нет, тема эта важная, значительная и не потерявшая, несмотря на обилие посвященных ей произведений, актуальности. Но, с другой стороны, «Другой мужчина» доказывает нам, что Шлинк —не только публицист, но и писатель. Хотя многие вещи в сборнике способны «обмануть» невнимательного или несведущего читателя.
