Советуем почитать

Двадцать первый век грозит нам не только истощением природных ресурсов. Мы с грустью вынуждены констатировать оскудение жанра герметического детектива. Наверно, можно сказать, что этот литературный жанр останется приметой ушедшей эпохи. Дело в том, что настоящий герметический детектив делается по канонам незыблемым, как золотое сечение. Единство времени, места и круга подозреваемых, то есть, простите, действующих лиц, здесь едва ли не важнее, чем в классической трагедии, поскольку на нем основывается простой механизм увлекательности: сразу сдав читателю на руки все карты и вовремя подкидывая улики, автор вовлекает его в действие, позволяя проводить следствие параллельно с героями. Но в этом принципе кроется западня: опытный читатель детективов довольно скоро выучивает, как шахматист, все партии и чаще всего узнает убийцу с первого взгляда. Потому писателям, желающим извлекать доход из этой почти выработанной золотой жилы, приходится идти на ухищрения, скажем, переносить акцент на запутанную любовную линию или отправлять персонажей расследовать какую-нибудь область, загадочную по самой своей природе. Чаще всего это деятельность каких-нибудь масонских лож и прочих тайных обществ, уходящая корнями в глубокую древность и имеющая оккультно-религиозный характер. Так устроена новая реинкарнация жанра, созданная Умберто Эко и ставшая мейнстримом с легкой руки Артуро Переса-Реверте и Дэна Брауна — интеллектуальный детектив.

В романе Люка Босси «Манхэттен по Фрейду» мы снова сталкиваемся с тайным обществом, чью деятельность можно назвать, по Фрейду же, реализацией метафоры: члены клуба — не масоны, но почти буквально «каменщики», вернее, архитекторы, мечтающие построить на Манхэттене город будущего, утопию небоскребов, и уже практически воплотившие свою мечту. Собственно детективная интрига сделана довольно небрежно, поэтому, и еще во избежание спойлеров, на ней не стоит останавливаться: главный и безусловный интерес в романе представляет сама эпоха, когда будущее буквально вламывалось в повседневную жизнь. Главные герои книги — изобретатель психоанализа Зигмунд Фрейд и его неблагодарный ученик Карл Густав Юнг, которые приезжают в Америку, чтобы прочитать цикл лекций о психоанализе в университете Кларка по приглашению американского психолога Стэнли Холла. Эта поездка — исторический факт, как и многое в романе, где вымышленные персонажи действуют рука об руку с реальными: не последнюю роль в действии играет, скажем, бог электричества, изобретатель Никола Тесла. В Америке Фрейд и Юнг — представители Старого Света — впервые сталкиваются, как наивные зрители, почти со всем, что сегодня составляет наш окружающий мир. На их глазах и на глазах читателя в жизнь впервые входят небоскребы (их фаллическая символика разнообразно обыгрывается к книге) и хот-доги, новорожденный кинематограф, кока-кола и женская эмансипация. В другом смысле, однако, они сами приносят в этот наивный и пуританский новый мир слово истины — психоанализ.

«Заблуждение велосипеда» Ксении Драгунской — исповедь позднего ребенка с попыткой вернуть хоть что-нибудь вместо украденного в детстве двухколесного друга на белых шинах.

«Заблуждение велосипеда» ближе к взрослым пьесам Драгунской, которые на самом деле — сценические повести. А от ее адресуемых детям игр с Хармсом в этой книге о детстве вообще ничего нет. Ну разве в определении: «Биографической эта проза может быть названа условно».

Все вроде вполне мемуарно. Я Ксюша Драгунская. Мой папа — тот самый Виктор Драгунский, которого «Денискины рассказы». Поздний ребенок. Меня очень ждали, а потом оказалось — никому не нужна.

«Родили, даже не извинились, — сказала одна тормознутая девочка лет тринадцати. — А я теперь живи, мучайся...»

Шарыпов писал как будто в открытом космосе, не зараженном скепсисом и постмодернистской искушенностью

Александр Шарыпов (1959–1997) родился в Великом Устюге, окончил Владимирский политехнический институт, служил на Дальнем Востоке, работал в Научно-исследовательском лазерном центре (город Радужный Владимирской области). Еще он был изумительным писателем и до сих пор неизвестен широкой публике. Единственная до последнего времени книжка

Александра Шарыпова, «Убийство Коха» (названная по одноименной повести), вышла в 2001 году во Владимире тиражом 500 экземпляров. Теперь наконец издательство «КоЛибри» выпустило фактически полное собрание сочинений в своей новой серии – «Уроки русского». Как пишет редактор и составитель Олег Зоберн, «Пожалуй, можно говорить об очередной нише “возвращенной литературы”, хотя в данном случае возвращается то, что только, казалось бы, появилось».

И Олег Зоберн, и Леонид Шваб, вспоминающий о своем друге и коллеге, употребляют по отношению к рассказам и повестям Шарыпова выражение «живая проза», и трудно подобрать определение уместнее. На этом фоне большинство книг, составляющих текущий литературный процесс, представляются настолько мертворожденными, что странным кажется говорить о Шарыпове на том же рецензионном языке. Плохую книгу можно обругать, если она кажется перехваленной, – дурное дело нехитрое; можно разобрать какие-то отраженные в ней актуальные вопросы, волнующие умы; можно использовать ее как повод к разговору о литературной политике. Говоря о хорошей книге, хочется понять только, почему она хороша и как это сделано. Но это трудная задача в рамках заданного формата, если не углубляться в новейшую историю литературы в терминах вроде «гротескный реализм».

Данилов, Д. Черный и зеленый / Д. Данилов. — М.: КоЛибри, 2010.
Ничего, ничего, часть дня
Кошмар у Дмитрия Данилова заперт в самой повседневности: работа в издательстве и очередь за американской визой впечатляют почище методичного деловитого трэша предшественников.

Человек живет жизнь. Чем она заполнена? Да, собственно, ничем.

«Позднее пробуждение.
Тупая, вызывающая сильное утомление праздность.
Горизонтальное положение, сон».
(«Горизонтальное положение»)

Мимо проходит время.

90-е. Свобода, распахнутое окно возможностей, веселые годы, «которые не вернутся никогда» (В. Никритин)? Нет — уныние, серость, одно абсурдное занятие за другим, торговля открытками, попытка заниматься версткой — правда, непонятно чего; наконец, «свой бизнес»: коробейник, мотающийся с набитыми чаем сумками по городкам Московской области. 

«Последний мирный год (1913)» — историческая эпопея: персонажи, повлиявшие на судьбы мира, действуют в нем наряду с вымышленными героями, вобравшими в себя умонастроения эпохи и образ времени. Документальность прорывается здесь сквозь поток личных переживаний самодержцев, вождей и лучших представителей русского дворянства, от действий которых зависело, куда повернет колесо истории в начале ХХ века.

«Вальс Императора» третья книга Гарри Каролинского из цикла «Последний мирный год (1913)». Автор в деталях описывает обстановку того времени, умонастроения различных слоев общества, самодержцев, вождей и лучших представителей дворянства, от действий которых зависело, куда повернет колесо истории в начале ХХ века.

Сюжетная канва романа — события последнего мирного 1913 года — перед тем, как разразилась Первая мировая война, вскоре породившая Октябрьский переворот. Как все это начиналось? Кто и как пытался противостоять надвигавшейся грозе и кто рвался, во что бы то ни стало, перекроить карту Европы? Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет на страницах увлекательного повествования американского писателя русского происхождения.

Гарри Каролинский — псевдоним известного журналиста и литератора Гарри Табачника. Его программы на радиостанции «Маяк» были очень популярны в России в 60-70-е годы. За время работы на радио «Маяк» он успел взять интервью практически у всех известных людей СССР, среди которых были маршал Жуков, Юрий Гагарин, Герман Титов, Валентина Терешкова, Илья Эренбург и т. д.