О нас

Вашему вниманию

проЧТЕНИЕ

Информационные ресурсы

Краеведение

Родителям и детям

Журнальный зал

Новости библиотеки

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!




Советуем почитать

Советуем почитать

Аннотация книги, подготовленной сотрудниками ИД «Коммерсантъ», в лучших газетных традициях с ходу сообщает, что «эта книга переворачивает представление о современном пиратстве». Но внимательное ее изучение не подтверждает броскую вводку. Автор, выступающий скорее как компилятор, поначалу скрупулезно собирает многочисленные исторические сведения о пиратстве Античности и Нового времени, вплоть до середины XIX века, когда с этим бичом морского судоходства, казалось, удалось полностью справиться. Причем порой эти сведения довольно любопытны (например, обширные выдержки из Плутарха о пребывании у морских разбойников Юлия Цезаря или из сочинения 1720 года Феофана Прокоповича под названием «Слово похвальное о флоте Российском и о победе, галерами российскими над кораблями шведскими иулиа 27 дня полученной», в котором впервые в русском языке зафиксировано само слово «пират»). Вслед за этим он приводит развернутую справку о горестном положении территории, двадцать лет назад известной как страна Сомали, и, наконец, переходит к тому, ради чего книга, собственно, затевалась: подробному, почти бесконечному списку нападений на сухогрузы, балкеры, танкеры и яхты в водах вокруг Африканского рога в 2000-х годах и муторных эпопей по освобождению (то есть выкупу) судов и экипажей. А также перечню относительно немногочисленных случаев, когда разбойников на моторках удавалось отгонять или даже брать в плен.

Почему сборник, вышедший в издательстве Harper & Row в 1974-м, не был у нас переведен до 1991 года, понятно. А вот почему эта книга вышла в полном объеме только сейчас (отдельные рассказы ранее публиковались), не совсем ясно. Но вот что любопытно: название «Дибук с Мазлтов — IV» — не родное название сборника. Оно дано ему русским издателем по названию рассказа Роберта Сильверберга и выглядит одновременно и этническим и слегка юмористическим. Ну, как если бы аналогичный сборник на основе русской этники назывался как-то вроде «Барабашка с Поздравляю — IV» (знаю, что аналог не полный). В оригинале сборник называется «Wandering Stars: an anthology of Jewish fantasy and science fiction».

Wandering Stars — блуждающие звезды, английская калька с названия романа Шолом-Алейхема, звучит совершенно не смешно и применительно к фантастике вполне уместно. То есть наши издатели как бы предупреждают: сейчас будет про евреев и немножко весело. Слова «юмористический» в аннотации нет, но я сразу предположила, что юмора (сатиры, сарказма) здесь будет больше, нежели в обычном сборнике фантастики.

Я не ошиблась. Из тринадцати рассказов одиннадцать не то чтобы совсем уж веселых (еврейство штука грустная), но, как принято говорить, с элементами юмора и сатиры. И, что интересно, прием почти везде один и тот же. Оригинальная фишка — это, можно сказать, суть фантастического рассказа. Но тут случай особый.

Автор романа о подростках и для подростков все время рискует выбрать неверный тон: можно неосознанно начать сюсюкать с уже вполне взрослыми людьми, скатиться в панибратство или занудство — примеров на отечественном книжном рынке более чем достаточно. При этом идея о том, что подросток не нуждается в заигрывании и не примет попыток им манипулировать, звучит чуть ли не революционно, отчего каждая честная и открытая книга для, условно говоря, четырнадцатилетних — большое событие.

Новый роман лауреата «Заветной мечты» Дины Сабитовой «Где нет зимы» как раз из таких. Это образец верно выбранного тона — что, впрочем, неудивительно: кому, как не автору «Сказок для Марты» (терапевтического сборника для приемных детей и их родителей) и матери троих детей (старшую девочку Сабитова удочерила несколько лет назад, когда ей было уже шестнадцать) знать, как именно нужно рассказывать подросткам историю про сирот?

В сравнительно небольшом тексте Сабитовой всего много: персонажей, событий, стилей, рассказчиков. Пересказать сюжет коротко кажется невозможным. Потому что какое тут «коротко», когда в одном тексте собраны и гиперреалистичные сцены из жизни двух сирот (например, попытка тринадцатилетнего мальчика украсть рис из супермаркета), и воспоминания домового Аристарха Модестовича о профессорской семье, в которой он жил в 1917-м, и рассуждения говорящей куклы Ляльки о загробной жизни (в духе булгаковского «каждому по вере его»), и полуобморочный бред восьмилетней девочки, только что услышавшей, что ее мама умерла. Если совсем коротко: двое детей, мальчик Паша и его младшая сестра Гуль потеряли маму и попали в приют.

Это не первая книга о Чечне, написанная лингвистом по образованию и спецкором «Русского репортера» Мариной Ахмедовой, часто бывающей на Северном Кавказе. Год назад у нее выходил «Женский чеченский дневник», книга с сильным автобиографическим элементом (героиня — фоторепортер на первой чеченской). Тем интересней «Дом слепых», где жизненные обстоятельства очевидным образом подверглись большей художественной рефлексии.

Первопроходцем по чисто формальному признаку Ахмедову, вообще говоря, назвать нельзя. Если говорить даже про женскую прозу о чеченской войне (так получилось, что две военные кампании слились в общественном сознании в одну), то можно вспомнить коллегу Ахмедовой по журналистскому цеху — Юлию Латынину*. У последней ракурс несколько другой: во-первых, больше, скажем так, жанровости, а именно политического триллера с ощутимой примесью боевика. Во-вторых, Латынина* живописует продажность большинства русских героев и брутальную красоту горцев, одновременно буквально смакуя жестокие сцены столкновений между ними; все это затеняет художественные достоинства этой прозы, даже если предположить, что таковые там имеются: Латынина* в первую голову озабочена публицистическим посылом.

Авторами-мужчинами об этой недавней войне написано к нашему времени уже довольно много, часто сильно, но не сказать, что очень разнообразно. Превалирует автобиографическая проза. Такая жгучая реальность требует немедленного описания, и это более чем понятно. В 2001 году журналист Аркадий Бабченко** получил «Дебют» за цикл рассказов «Десять серий о войне» — и он продолжает развивать эту тематику как в своих репортажах в «Новой газете», так и в прозе (например, очень сильная подборка в «Новом мире» за 2009 год). «Новая лейтенантская проза» о чеченской войне стала, при всех вариациях, основным направлением: по-хемингуэевски мощные «Патологии» (2004) Захара Прилепина о службе в составе ОМОНа в Чечне; точные в деталях, но несколько пресные, как солдатский паек, «Чеченские рассказы» Александра Карасева (2004—2005); яркие и даже иногда смешные «Письма мертвого капитана» Владислава Шурыгина (2005)…

Пожалуй, это самый объемный из выходивших в последнее время на русском языке сборников рассказов. Без малого семьсот страниц, объем — на полноценный роман. Романом, по сути, эта книга и является. Романом в рассказах. Летописью. И сотворением мифа.

Расширенная чуть ли не в два раза книга 1998 года «Прусская невеста», получившая в этом новом издании название «Все проплывающие», не скромничая, встает в ряд книг, творящих литературные земли. Сотворенные земли, как это принято в географии, получают имена своих создателей и отныне зовутся двойными именами. Йокнапатофа Фолкнера. Макондо Маркеса. Одесса Бабеля. Чегем Искандера. Город/поселок Велау/Знаменск Буйды. Последний случай, впрочем, особый. Восточная Пруссия — земля завоеванная, присвоенная победителями, изгнавшими коренное население. У любой победы есть не только светлые, но и темные стороны, и все же она — Победа. Но воображаемая граница с юности не дает автору покоя. С одной стороны от нее — многовековая история, битвы и предательство, союзы и распри королей; темные мифы язычества, превратившиеся в преданиях крестоносцев в борьбу с жуткими творениями сатаны, ящерами и полуптицами-полузмеями, наполняющими земли Восточной Пруссии. С другой — победители, пришедшие после войны на эти земли. А вместе с ними — переселенцы, порой — жертвы режима, порой же — всякий сброд, «беспричинные люди», не помнящие корней и родства. Вернуть эту землю к жизни — приучить ее к себе, к новым жильцам — можно, только начав все с нуля. То есть дать сперва мертвой воды, чтобы тело срослось и раны затянулись. А затем — живой, чтобы сказочный богатырь встал.