Среди других произведений, составляющих серию «ЖЗЛ», книга Игоря Шайтанова «Шекспир» должна занять особое место. Хотя бы потому, что автор категорически отказался от традиционного приема большинства биографов – создавать под книжной обложкой некое подобие музейной экспозиции, в которой разложены и расставлены по страницам, как по залам, шкафам и полкам, всевозможные оригинальные и подлинные свидетельства, помогающие любопытным потомкам «узнавать правду» об исторической знаменитости.Пафос собирателя и сопоставителя всяких разных «чудом сохранившихся» документальных крупиц ради подтверждения или опровержения какой-либо гипотезы ему также оказался чужд. Литературоведа не затянул даже такой бездонный омут сомнений и сенсаций, как пресловутый «шекспировский вопрос». Не захотелось автору отличиться и сразить сомневающихся «а был ли Шекспир?» каким-нибудь новым, лично отысканным, неопровержимым доказательством. Он просто и притом весьма профессионально отодвинул от себя эту тему, как досадную профанацию и временное недомогание человеческой культуры: «Этот вопрос не случайно родился одновременно с детективным жанром, демонстрируя страсть к расследованию и построению причудливых аналитических конструкций, а полным цветом расцвел на почве постмодерна, когда хорошим тоном стало подозревать даже очевидное…»
Была у автора и еще одна возможность поддержать традицию: написать биографию избранного им героя фрагментарно, сценами, используя стихийное скопление достоверных материалов вокруг отдельных, особо ярких событий, где жизнь героя переплелась с фактами большой истории. В мировой практике такие биографии появляются все чаще и чаще, особенно в случаях, подобных шекспировскому, когда посмертная слава гения обратно пропорциональна количеству точных сведений о его жизни. Но и этот путь также был отвергнут.
Принципом своей работы Игорь Шайтанов выбрал следующее: «Речь не о том, чтобы в пьесах, поэмах и сонетах угадывать прямое отражение жизненных ситуаций. Речь о том, что творческая эволюция, явленная в этих произведениях, вписывается только в одну биографию, сколь тонкой ни была бы ее документальная основа, – в биографию того, кто родился в Стрэтфорде-на-Эйвоне. Под грузом творчества биографическая основа не рвется – напротив, укрепляется, обретая человеческую реальность».
Наверное, с этим постулатом согласятся не все, а только очень искушенные и подготовленные читатели. И результат, возможно, одолеют тоже не все. Сопоставления реплик на языке оригинала, ссылки одновременно на нескольких авторов в границах одного предложения, стремительно пронизывающие броски мысли, перекликающиеся в произведениях поэтов и драматургов разных стран и времен – это никак нельзя назвать легким чтением. Высокая эрудиция автора требует от читателя быть в тонусе, в готовности к любой неожиданности. Например: «Пьесы не дают ответа на вопрос о вероисповедании их автора, или предлагают слишком много возможностей… одни считают Шекспира католиком, другие сторонником англиканства. Существуют и экзотические предположения, явившиеся в наше приверженное сенсациям время: а не склонился ли он в буддизм или иудаизм… православным его пока еще не объявляли, но мысль о том, что Шекспир был русским, высказана в пародийно-блестящем эссе посла Великобритании в России и шекспироведа-любителя сэра Энтони Брентона (Вопросы литературы. 2007. №4)».
Так-то вот… Ирония, английский юмор, взаимопроникновение культур – как же без этого? Доктор филологических наук (1989), профессор (1991), член Союза писателей (1987), главный редактор журнала «Вопросы литературы», литературный секретарь премии «Русский Букер» Игорь Олегович Шайтанов высоко ставит планку для читателя-собеседника. То задает бурный темп, то «грузит» подтекстом, то преподносит параллельные неожиданные сообщения. И, в конце концов, помогает нам понять то, что действительно важно: не «был ли Шекспир», а зачем он был. «Шекспир создал не какой-то один архетип, а их множество – позже переходящих из культуры в культуру, чтобы забрести в самые глухие углы: “Гамлет Щигровского уезда”, “Леди Макбет Мценского уезда”, “Степной король Лир”, “Сельские Ромео и Юлия”… Его собственная жизнь оказалась слишком глухой и будничной. У него не было своей библиотеки, и он слишком коряво подписался под завещанием. Но он все предугадал, когда только начиналось Новое время, которое, может быть, именно сегодня, в XXI веке, подошло к своему концу. И если не все смог объяснить, то все рассмотрел в тот момент, когда “порвалась цепь времен”, прежнее единство распалось, замелькало множеством лиц, поражающих не прежним величием, но новым разнообразием. За прошедшие с тех пор четыре века мы не так много смогли прибавить к этому групповому портрету. Остается с доверием повернуться к Шекспиру, всмотреться и узнать – сцены собственной жизни и самих себя, какими мы были при начале нашего Времени. И еще раз удивиться тому, что “тюдоровский гений” предпочел оставить в тени одно-единственное лицо – свое собственное».
http://www.chitaem-vmeste.ru/pages/review.php?book=3337&pn=3
Наверное, с этим постулатом согласятся не все, а только очень искушенные и подготовленные читатели. И результат, возможно, одолеют тоже не все. Сопоставления реплик на языке оригинала, ссылки одновременно на нескольких авторов в границах одного предложения, стремительно пронизывающие броски мысли, перекликающиеся в произведениях поэтов и драматургов разных стран и времен – это никак нельзя назвать легким чтением. Высокая эрудиция автора требует от читателя быть в тонусе, в готовности к любой неожиданности. Например: «Пьесы не дают ответа на вопрос о вероисповедании их автора, или предлагают слишком много возможностей… одни считают Шекспира католиком, другие сторонником англиканства. Существуют и экзотические предположения, явившиеся в наше приверженное сенсациям время: а не склонился ли он в буддизм или иудаизм… православным его пока еще не объявляли, но мысль о том, что Шекспир был русским, высказана в пародийно-блестящем эссе посла Великобритании в России и шекспироведа-любителя сэра Энтони Брентона (Вопросы литературы. 2007. №4)».
Так-то вот… Ирония, английский юмор, взаимопроникновение культур – как же без этого? Доктор филологических наук (1989), профессор (1991), член Союза писателей (1987), главный редактор журнала «Вопросы литературы», литературный секретарь премии «Русский Букер» Игорь Олегович Шайтанов высоко ставит планку для читателя-собеседника. То задает бурный темп, то «грузит» подтекстом, то преподносит параллельные неожиданные сообщения. И, в конце концов, помогает нам понять то, что действительно важно: не «был ли Шекспир», а зачем он был. «Шекспир создал не какой-то один архетип, а их множество – позже переходящих из культуры в культуру, чтобы забрести в самые глухие углы: “Гамлет Щигровского уезда”, “Леди Макбет Мценского уезда”, “Степной король Лир”, “Сельские Ромео и Юлия”… Его собственная жизнь оказалась слишком глухой и будничной. У него не было своей библиотеки, и он слишком коряво подписался под завещанием. Но он все предугадал, когда только начиналось Новое время, которое, может быть, именно сегодня, в XXI веке, подошло к своему концу. И если не все смог объяснить, то все рассмотрел в тот момент, когда “порвалась цепь времен”, прежнее единство распалось, замелькало множеством лиц, поражающих не прежним величием, но новым разнообразием. За прошедшие с тех пор четыре века мы не так много смогли прибавить к этому групповому портрету. Остается с доверием повернуться к Шекспиру, всмотреться и узнать – сцены собственной жизни и самих себя, какими мы были при начале нашего Времени. И еще раз удивиться тому, что “тюдоровский гений” предпочел оставить в тени одно-единственное лицо – свое собственное».
http://www.chitaem-vmeste.ru/pages/review.php?book=3337&pn=3
