Игры с ангелом в бесаВышла «Игра ангела» Карлоса Руиса Сафона — роман — коллекция литературных черт и гримас мистико-философского чтива с компанией стилей, героев, конфликтов и неожиданностей, завораживающих вопреки своей предсказуемости.
Говорят, второй роман автора «Теней ветра» напоминает «Имя розы» и «Код да Винчи». А что еще говорить — все маркетинговые признаки сходства в наличии: и князь тьмы, и сделка, и сатанинский пастырь, и долгое прозрение героя.
Посыл для начала «Игры» с новой религией для тоскующего по вере человечества пойман из воздуха. Там такого добра — как мусора в околоземном космосе. То, что заказчик нового святого писания люцеферной породы, следовало ожидать. И ожидания необъявленной встречи ангелов темного и светлого будут не напрасны.
История начинается в семнадцатом году прошлого века, ведет героя к раскопкам событий недалекого таинственного и убийственного для предшественников прошлого, включает в свой состав литературные традиции за сто лет до и после описываемых событий.
История ученика и учителя, обмана и вины, веры и предательства. Мастерства и подражательства.
Сначала газетный, затем литературный раб сериального мистического чтива Давид Мартин, потерявший любовь, вдохновение и здоровье, заключает договор с неким издателем Карелли. В обмен на деньги и жизнь должен написать книгу, которая подарит человечеству новую веру, вобрав в себя все предыдущие. Верить нам предстоит, похоже, вот в этого самого Карелли.
Сюжет в два круга. В одном все более или менее реально: Давид что-то такое сочиняет, страдает от измены любимой и предательства учителя, флиртует с влюбленной в него юной писательницей. Второй и главный — история некой компании, двадцать лет назад закошмаренной заказом на похожую книгу, смертью ребенка, связью отца семейства с танцовщицей, ведьмой, спиритическими сеансами, самоубийством и демонической фигурой заказчика мистического творения. Герой ходит этими самыми кругами, путая следы предшественников со своими собственными следами.
Никогда не разговаривайте с незнакомыми, и боже вас упаси заключать с ними договоры. Что толку, если человек обретет весь мир, а душу потеряет? А попутно и все, кого он любит, либо сойдут с ума, либо погибнут.
Повествование из мистико-философского стремительно переходит в детективную стадию. Все свидетели трагедии двадцатилетней давности, которых посещает Мартин, остаются с проломленными головами и перерезанными горлами. Любимая сходит с ума и гибнет подо льдом. Роман все больше напоминает паркеровский фильм «Сердце ангела» с той, правда разницей, что подозрение — сам Мартин и убивает всех, от кого ждет правды, — остается лишь версией.
То, что вся игра затеяна посланцем Бога, открывается в финале. Но не финал выводит роман из круга мистических перепевов, не ангел и не высохший труп в доме с башенкой. Вслед за своим героем автор рвется из круга сериального чтива, не без успеха цепляясь за игры со стилем.
Взамен откровенной и жесткой порнографии раскавыченных цитат Сафон предлагает эротические постановки со стилем, в которых литературные предшественники в полумраке сюжета демонстрируют едва различимые кусочки тела своих текстов, разжигающие эстетическую страсть читателя.
«Игра ангела» начинается романтическим запевом, лишенным пространства и деталей. Переходит в некий избыточный реализм позапрошлого века. Сбивается на символику в духе Метерлинка. Вдруг обнаруживает драйв интернет-прозы в диалогах искушенного мужчины с раскованной девицей, кажется, только что покинувшей Вудсток и сменившей джинсы на платье по моде двадцатых годов. И через мрачноватые экзистенциальные ноты психиатрической лечебницы возвращается к рисунку романтического рая на тропическом острове в обществе героя, искусителя и воскресшей возлюбленной.
Не знаю, как Давид Мартин, а Сафон свою книжку по заказу дьявольского издателя, кажется, написал. Коллекция литературных «измов» всех времен и народов и есть то самое собрание отвергнутых верований человечества. Достоин ли получившийся текст названия новой религии — это вряд ли. Скорее уж, удивит изысканностью развлечений ангела, скучающего в компании беса.
Владимир Цыбульский
http://gazeta.ru/culture/2010/08/18/a_3408736.shtml
Сюжет в два круга. В одном все более или менее реально: Давид что-то такое сочиняет, страдает от измены любимой и предательства учителя, флиртует с влюбленной в него юной писательницей. Второй и главный — история некой компании, двадцать лет назад закошмаренной заказом на похожую книгу, смертью ребенка, связью отца семейства с танцовщицей, ведьмой, спиритическими сеансами, самоубийством и демонической фигурой заказчика мистического творения. Герой ходит этими самыми кругами, путая следы предшественников со своими собственными следами.
Никогда не разговаривайте с незнакомыми, и боже вас упаси заключать с ними договоры. Что толку, если человек обретет весь мир, а душу потеряет? А попутно и все, кого он любит, либо сойдут с ума, либо погибнут.
Повествование из мистико-философского стремительно переходит в детективную стадию. Все свидетели трагедии двадцатилетней давности, которых посещает Мартин, остаются с проломленными головами и перерезанными горлами. Любимая сходит с ума и гибнет подо льдом. Роман все больше напоминает паркеровский фильм «Сердце ангела» с той, правда разницей, что подозрение — сам Мартин и убивает всех, от кого ждет правды, — остается лишь версией.
То, что вся игра затеяна посланцем Бога, открывается в финале. Но не финал выводит роман из круга мистических перепевов, не ангел и не высохший труп в доме с башенкой. Вслед за своим героем автор рвется из круга сериального чтива, не без успеха цепляясь за игры со стилем.
Взамен откровенной и жесткой порнографии раскавыченных цитат Сафон предлагает эротические постановки со стилем, в которых литературные предшественники в полумраке сюжета демонстрируют едва различимые кусочки тела своих текстов, разжигающие эстетическую страсть читателя.
«Игра ангела» начинается романтическим запевом, лишенным пространства и деталей. Переходит в некий избыточный реализм позапрошлого века. Сбивается на символику в духе Метерлинка. Вдруг обнаруживает драйв интернет-прозы в диалогах искушенного мужчины с раскованной девицей, кажется, только что покинувшей Вудсток и сменившей джинсы на платье по моде двадцатых годов. И через мрачноватые экзистенциальные ноты психиатрической лечебницы возвращается к рисунку романтического рая на тропическом острове в обществе героя, искусителя и воскресшей возлюбленной.
Не знаю, как Давид Мартин, а Сафон свою книжку по заказу дьявольского издателя, кажется, написал. Коллекция литературных «измов» всех времен и народов и есть то самое собрание отвергнутых верований человечества. Достоин ли получившийся текст названия новой религии — это вряд ли. Скорее уж, удивит изысканностью развлечений ангела, скучающего в компании беса.
Владимир Цыбульский
http://gazeta.ru/culture/2010/08/18/a_3408736.shtml
