Секретная школа для зверей в дачном поселке, сумасшедший профессор на советском ТВ — многие из выдающихся произведений ушедшего Успенского не так известны, как хотелось бы
Эдуард Успенский был великим советским детским писателем. Он — гений стилизации и ненавязчивой пародии. Его сказки простые и понятные, но в то же время на поверку они оказываются довольно сложны, потому что имеют второе дно и подтекст.
Его поздние произведения — это чаще довольно неожиданные сиквелы, а еще — почему-то исторический роман "Лжедмитрий второй, настоящий". Но все же и там есть как настоящая классика, так и сокровища, которые оставались скрыты ото всех, кроме исследователей детской литературы.
Очень известные произведения Успенского:
"Дядя Федор, пес и кот" (1974)
Мальчик хочет завести говорящего кота по имени Матроскин, но мама против. Тогда он сбегает из дома и селится в полузаброшенном поселке в пустой избе, где с ним селится также разумный (или полуразумный) пес Шарик. Там они знакомятся с почтальоном Печкиным и пытаются обустроить свой быт.
Диковатая, непривычная история беспризорника посреди великорусского пейзажа неожиданно оказалась очень уютной. Даже когда ночью мальчик, пусть даже непривычно взрослый, уже сразу дядя, откапывает с некими котом и псом сундук, читателю не страшно. Это, наверное, и есть счастье: чтобы, с одной стороны, всегда иметь возможность дауншифтинга в некое Простоквашино, с другой, чтобы в это Простоквашино, как в одном из продолжений, к тебе могли приехать родители и спасти тебя от ангины.
"Крокодил Гена и его друзья" (1966)
Существо невесть какого рода и вида по имени Чебурашка обнаруживается в ящике апельсинов, затем без призора живет в телефонной будке, считай, на самом дне жизни, откуда его вынимает современный городской житель Гена, крокодил, работающий в зоопарке, страдающий от собственной невостребованности.
"Чебурашка", конечно, намного наивнее "Простоквашино", но поэтому и сильнее эмоционально. До сих пор люди плачут над экранизацией, где грустный Гена поет песенку о тотальном, неразрешимом одиночестве, и все так же безумно любят ушастого троглодита, который всюду, где он появляется, предлагает хорошим людям с ним дружить.
"Вниз по волшебной реке" (1972)
В этой однажды экранизированной повести Успенский сочетает всех широко известных героев русского фольклора — Серого Волка, Бабу-Ягу, Домового, Лешего, и так далее, и так далее — в своеобразную расширенную вселенную, где все герои сосуществуют в одном мире и взаимодействуют между собой. Простой советский школьник, как это водится у Успенского, становится проводником читателя в эту новую трактовку привычных образов героев и негодяев.
"Гарантийные человечки" (1974)
Книжка была, вообще-то, довольно известной еще тогда, когда вышла, но настоящую популярность обрела уже во времена, когда появилась 3D-анимация, как первоисточник для экранизации. Этих самых гарантийных человечков, существ, которые живут в механизмах, пока у них не закончился гарантийный срок, знают все современные родители. Мультсериал "Фиксики" — это не побуквенная экранизация "Гарантийных человечков", а своя вариация на ту же тему, но, вообще, сюжетная канва та же: опять маленькие существа внутри приборов, разве что при этом на озвучке они довольно громко верещат.
"Колобок идет по следу" (1987 и др.)
"Следствие ведут колобки", чрезвычайно известная пародия на советский сериал "Следствие ведут ЗнаТоКи", до сих пор кажется чуть ли не лучше оригинала. Первоисточник так и вовсе является вполне самодостаточным детективом, пусть и не везде там понятны логические переходы комичных следователей.
Анимационная экранизация получилась настолько успешной, что получила массу продолжений, в том числе о "Братьях Пилотах", о которых потом еще и видеоигр наделали.
И относительно неизвестное:
"Жаб Жабыч Сковородкин" (1999)
Одного из последних своих героев Успенский придумал в 90-е. Это "выпускник" экспериментального генетического института Жаб Жабыч, где, помимо него, гигантского разумного земноводного, выводили, например, "восьминогих уток, чтобы одной такой уткой можно было легко накормить две малогабаритные семьи".
Сам Жаб Жабыч, позже выбирающий себе фамилию Сковородкин, оказался и символом 90-х как доверчивый и хороший гражданин, вечно попадающий в лапы проходимцев, в том числе фотографа, который решил подзаработать на фотографиях с гигантской жабой, и при этом как герой, стоически, с достоинством сносящий превратности эпохи. Сам Успенский грустно иронизирует над ситуацией: у него прямо из кустов вылезает мафиози, которого он прямо в детской книжке описывает как "здорового хрена с чугунным затылком".
Из повести "Жаб Жабыч Сковородкин"
— Здравствуйте. Вы и в самом деле умеете разговаривать?
— Далеко не на все темы, — ответил Жаб Жабыч.
— Какие же темы вы предпочитаете? — спросил милицейский командир.
— Я люблю поговорить о съедобности насекомых. Особенно чешуйчатокрылых.
— Захватывающая тема, — сказал начальник. — Но какая-то не сразу милицейская.
"Меховой интернат" (1989)
Девочка, которая уже почти уехала домой с летней дачи, внезапно оказывается в странной школе, где учатся разные говорящие звери, все устроено не так, как в обычной жизни, а сама она становится там преподавательницей невесть чего. Но даже не привычный сюрреализм Успенского поражает в этой вдохновенной, ни на что не похожей книжке, а дотошно переданная тончайшая атмосфера пустой любимой дачи, на которой сидишь один, и лето, которое формально уже закончилось, будет вечно жить у тебя в памяти.
Страшилки (1990 и др.)
Фольклорный жанр страшилок, которые пересказывают друг другу дети в летних лагерях по ночам (именно такой способ их распространения представляется наиболее вероятным), Успенский с соавторами, в том числе с Андреем Усачевым, уложили в несколько полупародийных книжек. Вроде бы в этих историях нет ничего смешного, но и ничего страшного тоже не находится: мрак ужастика рассеивается, если этот ужастик — про Человека с Синими Зубами, именно так, с больших букв. Как-то не получается бояться такого. А вот удивительный язык, которым рассказываются обычно подобные истории, Успенским бережно сохранен.
Из сборника "Жуткий детский фольклор"
А у этой девушки был один знакомый с мотоциклом. Он все время ехал сзади. Машина Человека с Синими Зубами шла уже со скоростью сто пятьдесят километров в час. Знакомый еле успевал за ними. Девушке было очень страшно. Вот они выехали за город на шоссе. И стали ехать совсем быстро.
И тогда из окна машины Человека с Синими Зубами вылетела Черная Простыня и полетела к мотоциклисту. Она стала его душить. Он стал с ней бороться, потерял управление, вылетел в кювет и разбился.
А эту девушку никто больше не видел.
"Лекции профессора Чайникова" (1991)
Дикая, безумная, якобы научная, а на самом деле глубоко псевдонаучная книжка посвящена лекциям выдуманного телеведущего профессора Чайникова, который все пытается просветить народ, рассказать ему о разных физических процессах, показать посредством экспериментов особенности звуковых колебаний, радиоволн и электрического тока, но у него катастрофически ничего не выходит, отчего он и становится звездой советского телевидения. Просто прочитайте, если еще нет, она короткая и смешная настолько, что будет больно.
"Если в начале лекции профессор был несколько скован из-за тапочек, то сейчас он разогрелся окончательно.
— Друзья, распахните свое воображение. Представьте себе, что я стою на одном берегу великой русской реки Волги, а моя бабушка Серафима Евлампиевна — на другом. Ширина Волги в этом месте 990 м. То есть почти километр. Я кричу: "Бабушка! Плыви ко мне!" Мой крик достигает бабушки за три секунды, и она ко мне плывет. Через пятнадцать минут она у меня. Вам ясно?"
"Дядя Федор идет в школу, или Нэнси из Интернета в Простоквашино" (1999)
Ок, "Простоквашино" знают все, а как вам такое продолжение: жители населенного пункта осваивают интернет, и почтальон Печкин через неизведанные коммуникационные сети знакомится с чернокожей американкой Нэнси.
В результате заморская принцесса приезжает в российское село, и из-за этого кардинального несоответствия субъекта и местоположения в Простоквашине впервые ощущается какая-то первобытная тоска. И гостья, и коренные жители вдруг начинают ощущать себя не на своем месте. Удивительно наблюдать за знакомыми героями в таком парадоксальном состоянии.
Из повести "Дядя Федор идет в школу, или Нэнси из Интернета в Простоквашино"
Это звучало так правильно и убедительно, что никто не мог с Нэнси спорить. Постепенно Нэнси из Интернета занимала все большее место в жизни каждого простоквашинца. Все постоянно только о ней и заботились. Она сказала Шарику:
— Ох, я такая беспомощная, неприспособленная. Через полгода зима начинается, а я ни разу в жизни даже не видела ондатровой шубы. И меховых сапожек у меня нет.
Хотя у самого Шарика не то что шубы, драного тулупа никогда в жизни не было, он чувствовал себя перед Нэнси жутко виноватым. И Катя, которая все это переводила, почувствовала себя виноватой.
"Ладно, — думал Шарик. — соберусь с силами, настреляю ондатры. Пусть потом Матроскин ей шубу сошьет"
Егор Беликов
